Дикое золото - Страница 108

108

– Бесспорно, – согласился Бестужев. – Но я хотел бы сказать вам в лицо, что вы…

– Позвольте-с! – поднял ладонь полковник. – Алексей Воинович, вот этого не надо… Во-первых, я все равно не приму никаких ваших картелей, как бы вы меня ни пытались оскорбить. Как можно доверять неизбежным случайностям полета пули, руководимым исключительно баллистикой и мышечной рефлексией? Во-вторых, я могу рассердиться на ваши оскорбления, я как-никак живой человек. Вы уж держитесь в рамках… Неужели идеализм настолько уж бродит у вас в голове? Что, собственно, произошло? Иванихин лишился нескольких пудов золота. Он вам дороже отца и брата? Сволочь толстобрюхая, купчишка, мизерабль… Он и на вас-то смотрит как, простите, на дерьмо… Думаете, не знаю, чем окончилось ваше сватовство? И вы все еще питаете к нему расположение?

– Ну, предположим, не к нему, а к законам… Кстати, это ведь вы навели его на меня в ту ночь?

– Нужно же было с вами что-то делать… Алексей Воинович, вы только не делайте из меня монстра, чудовище. Подумаешь, несколько облегчил иванихинские закрома… Вам напомнить, что творят наши великие князья, члены августейшей фамилии? Алексей Михайлович нагрел руки на авантюре с концессией Безобразова в Маньчжурии, смахнул в карман огромные суммы, предназначенные на постройку военных кораблей. Михаил Николаевич спекулирует земельными участками на Кавказе. Алексей Александрович, высочайший шеф военно-морского флота, миллионы рублей из казенных сумм изволил присвоить. Самый безобидный из всех – Николай Константинович, этот, как гимназистик, у матери-императрицы брильянты украл для любовницы-певички, за что, бедняга, в Ташкент выслан… Только не говорите, будто ничего этого не знаете: пребывая в питерском охранном, будучи правой рукой Герасимова, невозможно такого не ведать-с… Даже мы, медведи сибирские, осведомлены… Ну, попробуйте бросить в меня камень. Да, облегчил купчишку…

– В трогательном единении с одним из видных эсдековских боевиков?

– Да полноте, какой Георгий Владиславович эсдек. С кем не бывало, ошибки молодости… Вполне разумный человек, понимает свою выгоду… Я, откровенно скажу, все же подозреваю, что некоторую часть своей доли, не такую уж и большую, он все же передает на партийные нужды. Ну да бог ему судья. Очень все это несерьезно – большевики, меньшевики, эсеры… Триста лет стоит дом Романовых и будет стоять еще тысячу.

– Быть может, вы мне еще «Боже, царя храни» споете? – усмехнулся Бестужев.

– Извольте-с такими вещами не шутить! – рявкнул Ларионов, но опомнился, бледно улыбнулся. – Так о чем бишь мы? Алексей Воинович, не бог весть какие прегрешения. Подумаешь, пощипал купчишку, их испокон веков облегчали и дальше будут стараться…

– Снова передергиваете, – сказал Бестужев неприязненно. – Вам напомнить весь синодик? Струмилин, Штычков, Акимов, Жарков, Енгалычев, Анечка Белякова, Петр Сажин, Рокицкий, ваш Савелий, тот неизвестный боевик… подозреваю, и Коновалов, а? И дураку Покитько вы в комбинации незавидную роль отвели – он у вас, похоже, и должен стать тем злоумышленником, что подсунул яд Рокицкому? Не столь уж необычайный случай: агент, убивающий от расстроенных нервов и отчаяния своего агентуриста… Да? На вашей совести, полковник, и только на вашей – все эти мертвецы…

Впервые за время разговора Ларионов проявил нечто вроде смущения. Вильнул взглядом, уставясь в стол, потерянно промолвил:

– Да тут уж, Алексей Воинович, обстоятельства сами требовали. Одно за другое цеплялось, как хохлы выражаются – попала собака в колесо, пищи, да бежи…

И тут же стал прежним – ироничным, уверенным. Бестужева передернуло от омерзения, но он старался держать себя в руках.

– И что же я теперь, по-вашему, должен предпринять, дорогуша? – Тон Ларионова был прямо-таки отеческим. – Выйти на площадь и заорать, подобно Раскольникову: «Вяжите меня, православные!» Глупость какая… У меня супруга, детей растить надлежит. Вот будут у вас дети, ротмистр, узнаете, каково-то печься о их здравии и благополучии… Самоубиться? Еще глупее. – Он открыто посмотрел в глаза Бестужеву. – Давайте забудем, а, ротмистр? Кто из нас не без греха… Все зависит от точки зрения. То, к примеру, что вы с Танечкой Иванихиной постельку мяли, для вас предстает шекспировской любовью, а вот для ее батюшки либо людей старого закала – блуд горчайший…

– Не смейте!

– Экий вы… Ну, не буду. А хотите, Алексей Воинович, с Костей Иванихиным беда в тайге приключится? Варнаков там бродит несчитанно, и многие на него злы. А? Да вы не стесняйтесь, юноша. Вы себе только представьте: осиротевшая Танюшка, коей необходимо мужское плечо, золотое царство Иванихина в качестве приданого… Да вы с министрами за одним столом сиживать будете, а карета ваша золотая грязью меня забрызгает… Как вам идея, Алексей Воинович? Вы ее в сознание-то впустите, обдумайте, вам и делать ничего не придется, все помимо вас обтяпают, так, что комаришка носа не подточит…

– Вы и в самом деле дьявол! – вскинулся Бестужев.

– Да не сверкайте глазками, хе-хе… Ну какой из меня дьявол? Одна видимость…

– Наш разговор становится бесполезным.

– А вот и нет-с, – с ухмылочкой протянул полковник. – Настоящий разговор только начинается… Значит, не хотите в наследнички иванихинские? Ну, ваша воля… Давайте посмотрим на последствия сей печальной истории и вместе их просчитаем. Меня вы ни с какой стороны не сможете достать. Олечка бесполезна. Тутушкин… да кто к нему всерьез отнесется? И потом, ему еще дожить нужно до серьезных разборов… – Он выложил на стол две бумаги. – Право слово, Алексей Воинович, уберите вы свой дурацкий пистолетик да почитайте черновики моего отчета. Существующего в двух вариантах. Согласно первому, мы все вместе – я, вы, Баланчук и даже, черт с ним, пристав Мигуля – провели грандиознейшую работу по срыву грабежей и выявлению виновных. К превеликому сожалению, главный виновник, штабс-ротмистр Рокицкий, мразь человеческая, пал от руки агента… ну ладно, ладно, пожалеем вашего Покитько, плотвичку. Не пал от руки разнервничавшегося агента, а принял цианистый калий из страха перед грядущим неминуемым разоблачением, сулившим позор и крах… Если составить умело – а ваш покорный слуга на составлении отчетов собаку съел, – всем поименованным могут и звезды повесить, даже Аргамакову – медальку или крестик… От вас всего и требуется, что поддакивать в нужном месте в нужное время… Мигуля промолчит, он умен, ссать против ветра не станет…

108